Как жили мы на Сахалине - Страница 54

Заметим, что именно в силу последнего обстоятельства рыболовецкие катера не смогли выйти в море той трагической ночью.

В эпицентре драмы оказался еще один человек — тридцатитрехлетний бригадир Николай Демьянович Нефедов. Влепили ему вот какую характеристику: «В Северо-Холмском рыбокомбинате работает с 1948 года в качестве звеньевого, в путину 1952 года назначен бригадиром комплексной бригады. За время работы в качестве ловца тов. Нефедов работал добросовестно, но занимался пьянкой. Тов. Нефедов на протяжении всей работы в качестве звеньевого и бригадира был недисциплинированным, занимался пьянкой. Организаторских способностей не имеет, на бригаду действовал разлагающе».

Не спешите укорять начальство, которое назначило такого человека на бригадирскую должность. Он имел опыт, а другие не видели моря вообще. К тому же имеется на Нефедова характеристика другая, положительная, составленная теми же людьми. Какой верить? Да и той, и другой. Был Нефедов нс ангелом и не чертом, выдвинулся но случаю, а дальше не он повел дело, а дело повело его. Из 65 рыбаков его бригады только звеньевые и их помощники имели рыбацкий опыт, ну, возможно, еще пяток человек. Остальные приехали по оргнабору за месяц или за несколько недель до путины.

Альперин приказом № 64 от 25 февраля 1952 года обязывал «охватить всех руководящих и инженерно-технических работников, специалистов среднего звена, мастеров учебой по повышению деловой квалификации и политического уровня… Непосредственно на местах работы организовать производственный инструктаж всех прибывающих рабочих. Укомплектовать звенья и бригады из числа кадровых рабочих с расчетом пополнения их сезонными рабочими на периоды наибольшего напряжения в работе».

Судакова, посаженного на скамью подсудимых, спрашивали, почему не был выполнен приказ Альперина. Он отвечал: «Техминимум с новыми рыбаками проведен не был, не имелось времени. Люди прибыли перед самым началом путины». А что касается кадровых рабочих, возражал он далее, то их на рыбокомбинате осталось к началу путины менее 20 процентов, остальные разбежались из-за отсутствия жилья.

Теперь вспомним, как его строил Альперин — на 1,8 % от плана! — да прикинем, что специалисты всех звеньев всегда относились к «охвату учебой» как к болтовне и безделью, и дальнейшее развитие событий нам покажется закономерным.

V. Аврал

Документы только в определенной мере помогают восстановить хронику той ночи.

Из показаний Н. 3. Ремезова — ловца бригады Нефедова: «Около 7 часов вечера к месту, где мы подсушивали ваку-мешки, подошел пьяный Едемский, показал пальцем на четверых: «Ты, ты, ты и ты. Погоним в море кунгасы». «Погода плохая», — возразил Венгренюк. «Будем бороться со штормом», — сказал Едемский. По его указанию мы взяли весла и пошли на кунгасы».

Когда катер № 01 прибыл в ковш, Новиков позвонил Олейникову, доложил о выполнении его распоряжения и попросил разрешения отдохнуть до 22 часов. К старшине катера подошли Едемский и Нефедов. Нефедов, в чьем распоряжении находился Попов, приказал:

— Бери два кунгаса и веди в звено Плешакова.

— Так ведь велено снимать невода и людей!

— Тебе сказано ехать за рыбой — езжай!

— А как же телефонограмма? — пытался все-таки возразить Попов.

Полупьяный Нефедов показал на полупьяного Едемского:

— Рыбу ловить приказывает Едемский.

Парторг Платыгин, находившийся тут же, подтвердил, переступив с ноги на ногу:

— Раз Едемский говорит, то надо выполнять.

Попов отбуксировал кунгас с ваку-мешком. Нефедов переместился с катера на кунгас и стал помогать рыбакам переливать рыбу в мешок.

Попов спросил у Нефедова:

— Людей снимать?

— Подожди, пока нальем мешки рыбой.

Позднее Попов свидетельствовал: «Я отошел в сторону и встал у буйка, где ждал сигнала от Нефедова. Сигнала не поступило. В это время (около 20 часов 40 минут) я увидел факела: люди из другой бригады просили о помощи. Пришлось вести их в ковш. Кунгас был залит водой. Я оставил его в ковше и снова пошел в море, нашел два кунгаса из бригады Нефедова, с одного снял всех, на другом остался один, его чем-то придавило. Снять я его не мог, катер отбросило. Вторая попытка не удалась, было темно, кунгас куда-то исчез, факела гасли на ветру. Что-то намоталось на винт, мотор стал перегреваться. Я вынужден был уйти в ковш, где пересел на катер ТСК № 187. Мы вновь вышли в море».

Несколько свидетелей рассказали, как их вместе с бригадиром унесло в море.

Кунгас, на котором находился бригадир Нефедов, стали жестоко трепать волны. И все же бригадир упорно продолжал доливать ваку-мешок. Однако погода так ухудшилась, что мешок пришлось наскоро завязывать. Стали они звать свой катер, но Попова уже на месте не было, он помогал другим. Нефедов дал задание снимать ловушку, но увидел, что и эта работа бесполезна. Из кунгаса, который был внутри невода, рыбаки стали прыгать в кунгас к бригадиру. Сделать это смогли не все. Кунгас стало заливать, его никак не удавалось поставить против волны. Тогда бригадир обрезал конец, и кунгас донесло. Те, кто остался на кунгасе внутри невода, кричали, безнадежно звали на помощь. Нефедов велел сесть на весла, грести к берегу, однако ветер гнал их. Стали жечь факела, потом рвали и жгли фуфайки. Кунгас оторвался часов в девять вечера, а сняли их возле Яблочного лишь в два часа ночи.

Бригада Нефедова оказалась брошенной на произвол стихии.

Ловец Иван Васильевич Чернов: «Нефедов был пьян. Вообще он трезвым не бывал. Никаких указаний он не давал. Считаю, что люди нашей бригады не погибли бы, если бы Нефедов не сошел с катера на кунгас, а остался на катере и руководил спасением людей, как это сделали Цыбульник и Кулаев».