Как жили мы на Сахалине - Страница 55

Да, Николай Кулаев снял своих рыбаков вовремя. «На катере я отвез три пустых кунгаса в ковш. Вернулся к звену Иванюты, где снимали невод. Однако из-за большого волнения и сильного ветра сделать это было трудно, мы провозились часа два. Видя, что шторм усиливается, я дал указание бросить невод и всем рыбакам идти на катер. Было уже половина десятого вечера. После этого я снял людей из звена Хан Тхя Дюн, взял на буксир кунгас, пошел в ковш. Высадив рыбаков, мы снова пошли в море. Было темно. Увидев сигналы о помощи, мы пошли на огни и спасли звено Степанова из бригады Нефедова».

Павел Алексеевич Леонов, начальник отдела добычи Западно-Сахалинского госрыбтреста, вернулся с ужина после двадцати часов. Его помощники сообщили, что не на всех предприятиях приступили к снятию неводов, в том числе в районе Холмска, Антоново, Яблочного.

— Почему?

— Невода хорошо рыбу берут.

Леонов пошел к Альперину. Тот вызвал Бугу, Григорьева, Со- сновского, Богомолова и потребовал, чтобы немедленно снимали людей. Были вызваны все рыбокомбинаты. Директор Красноярского рыбозавода Пак снимать людей отказался.

— У нас хорошая погода! — кричал он в трубку.

Только решительный окрик Альперина послужил для него веским доводом.

В это время позвонил Олейников. Говорил с ним Альперин недолго, потом, удовлетворенный, положил трубку:

— У Олейникова тоже хорошо рыба идет.

Буквально через полчаса Олейников снова вышел на связь.

— Прошу оказать помощь, нечем снять бригаду Нефедова. Как бы беды не было!

Альперин связался с пароходством, попросил два катера. Оттуда ответили, что высылают «Дружинника» и «Норд-ост». Позже выяснится, что к полуночи прибыл один, второго так и не дождались. Олейникову приказано было мобилизовать свой флот на спасение людей. Он тут же позвонил в ковш:

— Где Едемский?

— В столовой сидит, спирт глушит.

— К телефону его сейчас же!

Едемский позвонил около девяти. По речи было заметно: пьян.

— Я не ел целый день. Могу я поесть или нет?

— Немедленно выходи в море! — разъярился Олейников и тут же передал распоряжение капитану флота Мельникову, чтобы тот предупредил старшин промысловых катеров о готовности выйти в море.

В это же время Олейникову позвонил директор рыбозавода «Светлый» Марк Тимофеевич Барановский:

— Павел Николаевич, дайте катер. Только что пришел с моря Бондаренко, надо снимать людей. Судакова пет, куда-то ушел на «Петушке». Логутко отправлен с рыбой в Холмск-Южный.

Накануне у директора рыбозавода Барановского и начальника отдела добычи Судакова вышел спор. Судаков решил отправить катер Логутко, закрепленный за бригадой Бондаренко, с рыбой на Южно-Холмский рыбокомбинат. Там простаивали цеха переработки. Барановский возражал: в такую погоду нельзя оставлять рыбозавод без катера.

— Дадим другой! — заверил Судаков и выписал Логутко рейс.

Логутко все равно не дошел по назначению, запутался в сетях и вынужден был вернуться. Попутно он спас двух человек из бригады Югая. Они находились в кунгасе, залитом водой. С других кунгасов Логутко снял еще 16 человек и доставил в ковш.

Словом, беда приходит не одна, и рвет там, где тонко…

В. Поляков, портнадзиратель рыбокомбината: «Около восьми позвонил Судаков и сказал, чтоб людей с кунгасов пока не снимали. Одновременно он предложил старшинам рыболовецких катеров, чтобы они не уходили по домам. В это время в ковше находились 9 самоходных плавединиц. Старшинам катеров я передал распоряжение Судакова, но в диспетчерскую пришли только два человека, остальные разошлись по домам. Потом прибыл Судаков, стал предлагать Иночкииу, Гаврилову, а после и Епанешникову, за которым сбегал Едемский, чтобы они вышли в море снимать людей с кунгасов. Епанешников заявил, что у него на катере нет ходовых огней и не освещено машинное отделение. Гаврилов заявил, что у него нет света. Иночкин заявил, что у него нет не только света, но и заднего хода. Именно к этому времени с катеров были сняты аккумуляторы и поставлены на 76-часовую зарядку».

Мария Журавлева, техник отдела добычи: «Когда уже стемнело, я зашла в диспетчерскую. Там было полно народу, все ругались между собой. Судаков предлагал старшинам катеров выйти в море. Старшины отказывались: света нет, машина не работает. Судаков был трезв, Едемский — пьян».

Катера, находившиеся в ковше, согласно удостоверениям на годность к плаванию могли использоваться лишь в прибрежной зоне и в дневное время суток, при волнении не свыше четырех баллов.

А тут ночь, шторм.

В. С. Шевченко, старшина катера Зх-08: «В течение всего 15 апреля находился на лове рыбы, вернулся около 20 часов. В это время пришел Едемский и сказал, что пойдет в море со мной. В шторм с нетрезвым Едемским без света я идти отказался».

Некоторые рыболовные катера все же вышли, но главные спасательные работы вели катера буксирные.

Н. П. Белошапкин, старшина катера ДД-101: «Часов в девять шторм бушевал уже вовсю. Мы сняли свою бригаду (Бондаренко) к 23 часам. Потом сняли из бригады Югая 24 человека и двух из бригады Нефедова. В ноль часов Судаков пересел на наш катер, и мы вновь вышли в море, где пробыли до четырех утра, но людей больше не нашли».

В. М. Веселов, старшина катера Ж-187 Холмской транспортно-складской конторы: «В 9 часов бригада Кулаева продолжала выбирать ловушки. В это время ветер усилился до штормового. Кулаев распорядился: «Всем перейти на катер!». Перешло человек тридцать. Потом я подошел ко второму морскому неводу, где звеньевым был кореец, оттуда забрал всех людей, взял на буксир пустой кунгас, и мы ушли в ковш. Я высадил людей около 12 ночи. Подошел Едемский и сказал, что надо помочь каким-то людям из колхоза имени Суворова. Тут же меня вызвали в диспетчерскую, где капитан флота Мельников вручил мне письменное распоряжение немедленно выйти в рейс для спасения людей. Вместе со мной послали Попова, капитана катера № 01, который знал расположение неводов. Мы взяли 16 ракет и вышли. Обойдя все невода, людей мы не обнаружили. Вернулись в ковш около четырех утра. Мельников послал нас снова в море — разыскивать катер № 13, который ничего о себе не сообщал. Катер мы не нашли и вернулись. Нас снова послали искать людей».