Как жили мы на Сахалине - Страница 103

103

Сутин поинтересовался, какую я теперь работу выполняю. А я составляла текущие отчеты, сводные отчеты по пароходству, отчеты по металлолому. Были отделы, занимающиеся поставкой и распределением, а отчеты почему-то делала я. Отчеты по топливу шли в министерство к определенному сроку, срывать их было недопустимо. Я делала сводные заявки по пароходству на топливо и ГСМ, по получении фондов — распределяла портам, предприятиям, я же должна была добиваться отгрузки ГСМ. Без моего подтверждения радиограммой базы не выдавали топливо судну. И эта работа тоже требовала срочного исполнения, тщательности и аккуратности.

После командировки Сутин немного облегчил мою работу — забрал у меня отчеты по некоторым материалам и по металлолому. Но все равно дел у меня хватало сверх меры. И вот на одном из совещаний начальник радиостанции пожаловался на меня, что я слишком загружаю радистов ночью. Мне сделали серьезное замечание. И тут я взорвалась и накатала жалобу начальнику пароходства Колесникову. Не рапорт, как полагалось, а жалобу. Написала примерно так: «Жалуюсь на вас, Геннадий Федорович, что вы несправедливый человек, и вместо благодарности мне вынесли порицание. Я делала работу за двоих, а в Дальневосточном пароходстве есть в службе эксплуатации специальный диспетчер по топливу». И далее в таком же духе.

Говорят, там здорово хохотали над моей жалобой, но в диспетчерской появился специальный человек, который стал заниматься топливом, а меня освободили от лишней головной боли и даже увеличили оклад.

В службе материально-технического снабжения коллектив был большой, имелось несколько отделов, но жили мы дружно, никаких конфликтов у нас не было. Ну не принято было наушничать, затевать склоки, разбирательства. Много лет у нас был хороший начальник — Василий Федорович Афонин. Он отличался вежливостью, никогда никого не ругал, пи на кого ни разу не повысил голоса, а если кто-то допускал какое-то упущение, то он приглашал на беседу и тактично с улыбкой делал замечание, так нажимал на совесть, что провинившийся запоминал эту беседу навсегда. За долгое время я им была наказана только единственный раз. Получалась какая-то неприятность с пароходом «Белоостров», вполне возможно, что и по моей вине. Я зашла в приемную и увидела проект приказа: снизить Приваловой премию на десять процентов за задержку парохода. Я беру радиограмму и влетаю к Василию Федоровичу: «Вот ваша пометка, вины моей нет». Он тогда берет проект приказа и «десять» исправляет на «двадцать».

— Во-первых, вы тогда должны были убедить меня, что я не прав. За это я вам снижаю премию на десять процентов. Пять процентов — чтоб не «выступали» перед начальником, а еще пять — чтоб не рылись в бумагах секретаря.

Правда, дело разговором и закончилось, премию я получила сполна. У меня были хорошие отношения со службой теплотехники, там работали замечательные специалисты Виктор Степанович Карнаух, Александр Григорьевич Малков, часто я к ним приходила консультироваться, они снабжали меня специальной литературой. Хорошо ко мне относился главный инженер пароходства Г. Боргомыстренко, он внимательно наблюдал за моей работой и, были случаи, не гнушался зайти ко мне в отдел, если у него возникали какие-то серьезные вопросы. Он, конечно, мог вызвать к себе в кабинет, но ему важно было посмотреть рабочее место сотрудника, порядок ведения документации, узнать его настроение. Чуткий он был человек! Хорошие контакты я имела с начальниками отделов снабжения портов.

И вот однажды меня бес попутал, и подала я документы в торговый техникум. Бабушка поперлась учиться — и куда?

В торговлю! Во время отпуска сдала я вступительные экзамены, а когда пришла пора ехать на сессию, потребовалась мне замена. Пригласил меня один умный человек, прикрыл поплотнее двери, сел поближе и говорит:

— Нина, ты, наверное, с ума сошла! С тобой на равных работают главные энергетики, начальники портов, инженеры, им далее в голову не приходит, что у тебя нет высшего образования. Если они узнают, что тебя черт понес в торговый техникум, с тобой разговаривать перестанут. Главное — качественно работать, иначе тебя никакой диплом не спасет.

С торговым техникумом было покончено.

Вспоминаю те годы — душа переполняется радостью! Столько знакомых, столько родных лиц встает передо мною. Поверьте — на работу как на крыльях летела! Интересно было! А с каким настроением приходили мы на торжественные собрания, посвященные знаменательным датам: наши красавцы-мужчины в форменных мундирах, с орденами на груди, нарядные женщины с сияющими улыбками. Скажет докладчик о достижениях — буря аплодисментов! Каждый понимал: это наше общее дело. Премий, наград, путевок в санатории удостаивались и капитаны, и боцманы, и матросы, и скромные конторские служащие. А сколько новоселий справляли! А с каким весельем ходили на демонстрации! Потом накрывали столы, праздновали семьями — тосты, шутки, смех, танцы. До сих пор все это передо мною.

Пароходство, если не считать краткосрочной службы в Николаевском суде, было единственным местом моей работы, единственной привязанностью.

За огромным коллективом я была, как за каменной стеной. Я не беспокоилась о своем будущем, о будущем своих детей, я знала, что в самую трудную минуту ко мне на помощь придут люди и по долгу службы, и по чувству братства.

103