Как жили мы на Сахалине - Страница 127

127

Решением Советского правительства в самые сжатые сроки была создана спасательная экспедиция. В ее состав вошли 26 судов Тихоокеанского флота и дальневосточных пароходств. Сахалинское морское пароходство командировало спасательное судно «Атлас» во главе с капитаном А. А. Знотиным. Одним из первых помощников у него был Р. Соколов.

И вот 31 июля 2002 года, через 30 лет после начала Читтагонгской эпопеи, у председателя совета ветеранов Сахалинского морского пароходства Р. Соколова собрались старые друзья, соратники по экспедиции: Виталий Васильевич Кузнецов, сменивший на «Атласе» старшего механика Юрия Ясько, боцман Борис Петрович Гребеньков, старший моторист-газоэлектросварщик Павел Семенович Леуш. Иные были далече.

Принесли моряки фотографии, различные документы и предались воспоминаниям.

Контр-адмирал Сергей Зуенко

Он был очень доступным человеком, к нему запросто подошел боцман с «Атласа» Николай Шабала:

— Сергей Павлович, вот для военных моряков из Сингапура привозят всякую мелочевку — бритву, то-се. А мы, гражданские моряки, вроде как и не ваши.

Контр-адмирал Зуенко улыбнулся своей щедрой улыбкой, при этом морщины от глаз разбежались лучами к седеющим вискам.

— Виноват, исправлюсь. Все вы наши, все вы мои. А к дальневосточникам питаю особое расположение.

Он был первым выпускником Тихоокеанского высшего военно-морского училища им. С. Макарова, двадцать лет отдал службе на дальневосточных рубежах, занимая должности старшего помощника, командира эскадренного миноносца, начальника штаба бригады миноносцев Тихоокеанского флота. На Черном море командовал бригадой эсминцев, на Северном флоте — вспомогательным флотом и аварийно-спасательной службой. Военно-морскую академию в 1958 году окончил с золотой медалью. С должности первого заместителя начальника вспомогательного флота и аварийно-спасательной службы Военно-морского флота СССР был назначен командиром советской спасательной экспедиции по расчистке порта Читтагонг. В кратчайшие сроки С. Зуенко сумел сформировать крепкое соединение со своей структурой, распорядком, отладить взаимоотношения военных и гражданских моряков, составить общий план, довести задачи до каждого экипажа, запустить механизм, который в дальнейшем обеспечил выполнение огромного числа работ — от ежесуточной выпечки хлеба до судоподъема. Он был в буквальном смысле слова отцом-командиром, высоким профессионалом, великолепным организатором. Для решения сложнейших дел у него непременно имелось три-четыре варианта. Оценивая в людях деловые и человеческие качества, он отдавал предпочтение последним. Его стремление создать подчиненным максимально возможные условия было естественным. Офицерам он вызвал жен, для рядового состава и гражданских лиц организовал клуб «Дружба», где можно было хорошо отдохнуть; удовлетворял скромные просьбы этих людей. Когда экспедиция покидала Читтагонг, он счел долгом стать у трапа и каждому участнику со словами благодарности пожать руку.

Ему приходилось быть дипломатом. Клеветнические выпады «желтых» газетенок он опровергал фактами: возил журналистов в порт, показывал результаты работы, терпеливо разъяснял задачи экспедиции. Нашу работу было с чем сравнить.

Порт Чална расчищала экспедиция консорциума ООН. Суда разделывались мощными взрывами, при этом крупные обломки оставались на дне и затягивались илом. Различимы были позиции и в другом. Капитан Серл, курировавший работу консорциума, спросил у Зуенко:

— Правда ли, господин адмирал, что все работы вы производите безвозмездно? Неужели вы такие богатые? Мы получили от ООН десять миллионов долларов.

— Господин капитан, — ответил адмирал, — человеческую беду у нас не принято измерять в денежном выражении.

В порту его звали «бигмэн» (большой человек), имея в виду не только рост, выправку, но и отзывчивость, доброту. На это обратил внимание и шейх Маджибур Рахман, когда принимал Зуенко:

— Я думал, что я большой, а оказывается, адмирал гораздо больше меня.

Гость не замедлил с ответом:

— Господин премьер-министр, я не больше вас, я выше ростом. Вы глава правительства, вы главнокомандующий армией страны, вы большой человек.

На второй день разносчики газет по всей республике кричали:

— Советский адмирал — лучший гость и друг отца нации! Почет и уважение адмиралу!

Капитан Альберт Знотин

Больше года капитан Знотин мучился с ногами. В субтропическом климате их обсыпало какими-то язвами. Пришлось носить шлепанцы с одним ремешком, а туфли обувать при выезде на совещание к адмиралу. Судовой доктор Анатолий Федорович Зайцев, бывший главврач Холмской больницы водников, колдовал с мазями, пробовал различные препараты — мало помогало. Только по возвращении в родные умеренные широты язвы стали засыхать, а после и вовсе исчезли, напоминая о себе лишь красными пятнами.

В таком положении капитан формально имел право поставить вопрос о замене и с легким сердцем отбыть домой. Но был он, как и теперь выражаются его сослуживцы, «безнадежно нормальным человеком», и такая мысль ему в голову не приходила. Его выпустило Ростовское-на-Дону мореходное училище имени великого упрямца Георгия Седова с похвальной рекомендацией: «Плавательную практику прошел с хорошей оценкой, свою специальность и море любит». Его трудовые успехи так были оценены официальным документом в 1971 году: «За добросовестное отношение к труду имеет 17 различных поощрений по службе… Командуя в 1970 году буксиром «Ударный», успешно справился с поставленными задачами, обеспечил безаварийную буксировку различных несамоходных судов в сложных навигационных условиях плавания».

127