Как жили мы на Сахалине - Страница 120

120

— Наш колхоз выполнил полтора годовых плана. За сверхплановую рыбу, сданную во втором квартале, мы получили премию в сумме 320 тысяч рублей. Каждой команде рыбаков выдано от 15 тысяч до 35 тысяч рублей премии.

Своды Дома культуры сотрясаются от грома аплодисментов в честь колхозников, бригадиров, шкиперов, которые берут повышенные обязательства: к 32-й годовщине Великого Октября дать два плана!

Но вот председательствующий т. Губанов, первый секретарь Широкопадского райкома партии, предоставляет слово районному прокурору Бондаренко. Зал, насторожившись, затихает. К чему прокурор, если район выполнил годовой план?

А прокурор докладывает… о положении дел в отстающем колхозе «Красная звезда».

— Боевое доброе имя рыбацкого колхоза, — звенит его твердый голос, — позорит председатель Беглов. Из-за его беззаботности колхоз план добычи не выполнил. В колхозе часты факты прогулов и несвоевременного выхода на работу. 18 июня дрифтер «Маяк» не вышел на лов трески. 3 июля на лов не вышли дрифтеры «Скат» и «Судак». Дрифтер «Судак» был оставлен рыбаками без присмотра, его выбросило на берег, корпус был поврежден.

— Привлечь виновных к ответственности! — требует Губанов.

— Привлечем, спросим по всей строгости закона. В первую очередь спросим с председателя. Организацией труда он не занимается, факты простоя судов скрывает, пьяниц и прогульщиков покрывает, сам с ними собутыльничает…

Очень важно исследовать будничную производственную жизнь. Именно на уровне цеха, бригады, экипажа, звена в отдельном человеке, в мотивах его поведения, в его отношении к производственному процессу реализуется экономическая политика государства. Значит, этот пласт и скрывает вопрос: почему Широкопадский район перестал существовать?

Что возьмешь с отстающего колхоза, но и на передовом рыбозаводе «Широкая Падь» неблагополучно. Через две недели после упомянутого совещания районная газета «Новый путь» писала: «Из 35 рабочих и работниц засольного цеха большая половина не выполняет дневных норм. Нужна бочкотара, а засольный цех ею не обеспечен. Укладчицы тт. Яценко, Симоненко, Яцунова и другие часами простаивают в бондарном цехе, дожидаясь, когда бондари закончат отделку бочки. Здесь вошло в систему перебрасывать людей с одной работы на другую. Молодым работницам Анне и Александре Сапрыкиным приходится в день выполнять 5–7 различных работ».

Вернемся к первому послевоенному году. Из дневника путины за 12 июля: «План второго квартала Северо-Сахалинский трест позорно провалил. Из 104 тысяч центнеров выловлено только 27 тысяч. Александровская МРС вывела в море 10 судов. Они взяли по 2,5 центнера на судно. Дрифтеры вышли на сельдь без сетей и вернулись без улова… В колхозе «Восточное море» месячное задание выполнено на 19,3 процента».

Вот как подводил итоги 1947 года директор Широкопадского рыбокомбината Спиридон Серафимович Савельев: «Рыбная промышленность нашего района план по добыче рыбы не выполнила. Рыбаки недодали десятки тысяч центнеров рыбы, оставшись в долгу у государства… Был плохо организован траловый лов придонной рыбы, из девяти тральщиков на лов камбалы, разиорыбицы выходило два-три тральщика. Совершенно не производился лов весенней сельди ставными сетями, крайне слабо был организован лов трески. Плохая организация труда, неправильный подбор и расстановка кадров, бесконтрольность начальника лова и директоров рыбозаводов привели к позорному провалу плана».

Неправильный подбор кадров коммунисты-рыбаки ярко проиллюстрировали на III районной партконференции, состоявшейся осенью 1947 года. Они резко говорили о Шубине, начальнике лова МРС: «Парторганизация знала, что т. Шубин руководство экспедицией на южный Сахалин не обеспечит, и своевременно поставила в известность трест. Однако же начальником экспедиции был послан т. Шубин. С приездом на место он занялся личной наживой, обманом членов экспедиции, а потом пьянкой и развратом. Работа экспедиции была сорвана, план провален. По возвращении Шубина из экспедиции партийная организация приняла решение о снятии его с должности начальника лова, но райком на наше решение не обратил никакого внимания. Хуже того, на добычу кеты к берегам северного Сахалина послали экспедицию во главе с Шубиным. Там он снова занялся пьянкой. О таком поведении Шубина были поставлены в известность управляющий трестом, отдел кадров, райком, но мер к Шубину и по сей день не принято».

Надо полагать, что после таких речей Шубина выгнали, но Шубиных был легион. За этот же период на других предприятиях руководящий состав менялся по два-три раза. Кадровая текучесть захлестывала все предприятия района.

Надо помнить, что в это время оставался в силе указ от 26 июня 1940 года, по которому самовольный уход с предприятия расценивался как дезертирство. Однако и судебное преследование не могло остановить массовых увольнений.

Текучесть — следствие бесхозяйственности. Вот еще один красноречивый штрих к ней. В сорок четвертом году рыбная промышленность Сахалина получила 14 сейнеров, через год поступило еще восемь. Но не пришлись они ко двору. Капитан сейнера «Восток» рыбозавода «Широкая Падь» Н. Чернявский с горечью писал на страницах «Советского Сахалина» 31 мая 1946 года: «Путина в разгаре, а на лову 6 сейнеров, остальные стоят из-за отсутствия команд на них или из-за разного рода поломок. Руководители комбинатов смотрят на эти суда, как на обузу, не оказывают нам никакой помощи. Мы имеем только снюрреводы и ловим рыбу днем. Мы предлагали оснастить сейнеры сетеподъемниками, чтобы организовать ночной лов сельди. Такие сетеподъемники привезены с Николаевской судоверфи, но они валяются по всей территории рыбозавода».

120